— Ее уже не существует. Ребенок вырос из люльки. Все, на что хватит твоей жизни, — разобраться с преследующими тебя духами. — Албасты накрыла широкой рукой карты, завершая гадание.

— Стой, ты не сказала ничего толкового!

— Сам стой, мешок с костями, теперь моя очередь, — рот на животе снова открылся. — Моему брату нужно новое тело, в котором он смог бы прожить человеческую жизнь. Настоящее тело, а не это ветошь.

— Мы еще не разобрались с моим вопросом, истерическая ведьма, —

попытался утолить Амагу Талавир. Албасты вывалили на него сказки о богах, но так и не ответили на заданный вопрос. Он чувствовал себя обманутым.

— Албасты, царевна, — подобострастно протянул рот. — Если ты не найдешь

Таргу тело, он окончательно переродится в джадала и разрушит мир. Все, что ты видел до того, купо мусора, — изменившимся тоном заговорила она Талавиру, —

только предтеча подлинной ярости. Он был местным демоном, но скоро накроет

Киммерик, а потом и целая вселенная. Ему нужно обрести человеческое тело. Ты это знаешь, Албасты, знаешь!

Амага говорила правду. По крайней мере, сама в это верила.

— Что будет, если я не избавлюсь от этих духов? — спросил он у Албасты.

— Умрешь, — проревела уродливая женщина. — Тебе не выдержать души Тарга.

Талавир подумал, что это коренным образом меняет ситуацию. Если вчера он был ожившим экспериментом Белокуна и жаждал мести за ложь, то теперь придется выбирать, на что тратить драгоценное время.

— Сколько у меня есть?

— Несколько часов, несколько дней. Это не тогуз коргоол, здесь нельзя точно рассчитать, вместо Албасты капризно ответил рот на животе. — Поэтому нужно поскорее найти тело для Тарга. Не временное, а его собственное. Какого-нибудь мальчика, крепкого и здорового. Скажи, Албасты, где это найти? — в скрежете зубов послышались мольбы. — Скажи — и отдашь свой долг, а я замолчу. Это честное соглашение.

«Мальчика» ударило Талавира по ушам. Он может передать духов только

другому человеку, но что при этом с ним будет? Иметь в собственной голове истерическую ведьму и полужадала — удовольствие не из приятных, но «наградить» этим

другого? Эта мысль Талавиру не понравилась. Он подошел джадалу потому, что был экспериментом Белокуна, искусственно сконструированным человеком, лишенным собственных воспоминаний. Ему удалось встретить Амагу, а затем соединить бешеных сестру и брата в своей голове. Пустая голова, как и пустой кувшин, способна вместить то, что в нее зальют, пусть и духов, но другой человек, ребенок, таким не будет. Тарг растворит ее личность, как ржавчина или плесень. Талавир этого не позволит.

Албасты снова запела, прикрыла веки и начала раскачиваться, словно погрузилась в транс. То ли от шторма, то ли от песни стены задрожали, деревянные

панели, закрывавшие окно, заскрипели. Через некоторое время Албасты открыла глаза и хриплым голосом начала описывать хорошо известную Талавиру картину: она рассказывала Амазе, где та сможет найти тело для Тарга.

— В небе висит железная рыба, в ее брюхе женщина. У нее короткие волосы и следы кны на лице. Ей больно.

— Мне нужен ребенок, а не какая-нибудь женщина, — перебила ее Амага.

— Возле нее я вижу ребенка, — невозмутимо продолжила Албасты. — Он подойдет твоему джадалу.

— Нет! Это бред. Бекир не станет вместилищем для твоего брата. — Талавир вскочил и, наконец, сделал то, о чем мечтал с тех пор, как в его животе образовался рот: сунул руку между стальные зубы. На голых участках кожи выступила кровь.

Амага пыталась кусаться, но Талавир не сдавался. Несмотря на боль, он держал руку между пластинами, не разрешая рот сомкнуться. — Что это за выбор: умереть и выпустить джадала или передать его Бекиру? Должен быть другой способ.

— Богиня могла бы помочь, проснувшись. Но она спит,

сказала Албасты и наклонилась ниже, чтобы лучше рассмотреть борьбу.

Талавира с собственным телом. На лице безобразной женщины заиграла странная улыбка.

— Помоги мне его обуздать! — на плечи Талавира открылся

другой рот. Амага не собиралась сдаваться. Пластины на коже задрожали, голова

Талавира взорвалась от боли. Он выгнулся, сражаясь с судорогами.

Албасты довольно причмокнула. Ей понравился спектакль. Но всему приходит конец. Уродливая женщина вывалила остальные карты на догму и, держа пустую миску, заглянула в лицо Талавиру. Ее глаза были пусты, словно она смотрела сквозь него. Она видела Амагу. И тогда Талавир понял, что решение принято. И сколько бы он ни сопротивлялся, для них он был насекомым, которое можно раздавить. Когда Амага спасла Албасты от смерти, и с тех пор их связывала

клятва, которая была в разы важнее жизни насекомого. А значит, Амага получит контроль над его телом. Талавир приготовился к борьбе, но взгляд Албасты неожиданно смягчился. Она легонько ткнула когтем в золотую бляшку на лбу.

Талавира сказала:

— Ты получила гадание, Амаго. Я сказала тебе, где искать тело для брата твоего. Теперь выполни свое обещание. Помолч.

Талавир с облегчением сполз на пол. Амага мгновенно отступила, словно

ее, как пыль, сдули с поверхности. О присутствии ведьмы напоминал только еле слышный злой шепот. Боль отступила, Талавир снова мог говорить. Он уже приготовился поблагодарить уродливую мать за то, что освободила его от тисков ведьмы, когда Албасты прижала его к полу тяжелой ногой. Потом плюнула в миску и что-то прочертила на дне длинным когтем.

— Ты выпил моей воды, человечек, отдал долю своего суура. Теперь ты в моей власти. Со мной так не будешь шалить, как с царицей Амагой. — На безобразном лице большой матери, как жир в грязной луже, расползлась недобрая улыбка.

Магия Албасты подействовала молниеносно. Мышцы Талавира ослабли, глаза укрыла пелена, голова упала на каменный пол. Он потерял контроль над своим телом. Словно сквозь толщу воды он услышал, как дрогнула пещера. «Землетрясение?»

— вяло пронеслось в скованном сознании Талавира. Удар повторился. С потолка осыпались камни. Тонко, словно устрашенные щенки, взвыли младшие девочки. И снова удар. Снаружи донесся скрежет, закрывавшие окно деревянные щиты разлетелись вдребезги. В пещеру залетел морской ветер, а с ним — три длиннющих когтя, каждый размером со взрослого человека. Грифон, дремавший у стены, испуганно вскочил, недовольно вскрикнул и отбежал